ЧТО ТАКОЕ ВИСХОЛД Л. Рон Хаббард

Первое правило таково: Когда преклир выдает вам мотиватор, вы знаете о том, что попали на минное поле, и поэтому вы всегда задаете вопрос типа «Что», который скорее относится к оверту. Говорит: «Ну, моя мама бьет меня каждый день».

 
 
 
 
 

ЧТО ТАКОЕ ВИСХОЛД?

СКАЧАТЬ

20 февраля 1962 года

 

Окей. Кстати говоря, вы наблюдали пример Секчека по рудиментам в отличие от Пред проверки». И в другой сессии было

три или четыре горячих рудимента, в первой сессии, которую вы наблюдали, помните? Более ранняя сессия, тот же самый преклир. И одитор просто красиво их смел. Помните?

Аудитория: Да. У-гу.

У-гу. И вы задохнулись от ужаса? Помните, как у вас от ужаса немного перехватило дыхание? И вы потеряли голос? А сегодня вы видели, как я обработал это Секчеком и прошел и исправил каждый рудимент, или постарался это сделать, обходя действие Предпроверки. Мы так и не дошли до Предпроверки, так ведь? Вообще так и не добрались до дела.

Если Фред теперь не возражает, то мы зададим вопросы преклиру. Как вы понимаете, тут не проводилось никаких предварительных приготовлений. Вовсе ничего не было готово заранее, разложенное по полочкам, где что. Но прямо сейчас мы увидим на примере, где что и что где.

Отлично. Какая сессия дала тебе наибольшие достижения, Фред?

Мужской голос: Первая.

Первая? Угу. Мы обработали все разом с помощью Предпроверки, так? Угу? А в другой сессии мы вообще практически не делали никакого одитинга, так что давай-ка скажи им всем то, что ты сказал мне в конце той сессии, по поводу наличия областей замешательства.

Мужской голос: Ну, он задал мне вопрос по поводу висхолда. Что-то там про деньги. А у меня было три разных области, если вы обратили внимание: Центральный Театр, Американская Театральная Ассоциация, большая область, и еще вот эта область, И я не был уверен, к какой из них относится этот висхолд. И в четверг, на Предпроверке, дойдя до вопроса «Что насчет того-то и того-то», вопрос номер один—понимаете, каждый раз, когда он доходил до вопроса ‘номер один, я знал, где я. Я мог сориентироваться, где я нахожусь на траке, и над чем мы вместе работаем. Понимаете, как вы работаете? Я знал, где я нахожусь, каждый раз, когда доходил до вопроса номер один. И мы взяли новый вопрос номер один, как бы сузились до одной области и прочистили ее до того, как перешли к чему-то другому. На этот раз я не был уверен, и поэтому продолжал говорить: «Ну, где ж это, а? Что?».

Окей, Хорошо. Мужской голос: Я продолжу предпроверку.

Весьма хорошо. Окей. Видели? Вы видели это? Хорошо, учимся тому, что есть. Это не было заранее спланировано, преподать вам эти две вещи. Но вы получаете—понимаете, это настоящие сессии, это не демонстрации. Из таких сессий вы получаете то, что есть. Конечно, я чувствую себя глупо, если не настаиваю на дальнейшем продвижении преклира. И на самом деле, я не намеревался попадать в такую шумную потасовку. Сказать честно, часовая, час и пятнадцать минут—это для меня очень короткая сессия. Обычно я одитирую в сессии от трех до пяти часов. Однако мне приходится понизить свой размах для того, чтобы уложиться в демонстрацию.

И честно говоря, мое мнение после этой сессии—мое мнение после этой сессии—остановилось на том, что чем больше валять дурака с рудиментами, не считая обладательности, хо, тем меньше одитинга получится. Именно об этом как бы идет речь.

Это не относится к 3D Крест Накрест. Однако теперь у нас есть Предпроверка, и это весьма точная деятельность. И я думаю, что Сек-чек даже близко не подходит к эффективности Предпроверок. Это мое мнение.

Я не мог заставить это оторваться от взлетной площадки, понимаете? Если бы мы приступили к одитингу, то я бы сделал с ним перерыв. Я бы сказал: «Так, тут ничего не ясно, тут все не обнулено». Я бы сделал с ним перерыв, потом вернул бы его назад и начал новую сессию. Понимаете, я бы закончил эту сессию немедленно, и начал другую, и там непосредственно отработал бы рудименты: «Отлично. Вот этот горячий, и вот этот тоже». Я бы сообщил об этом, понимаете?

И потом бы я навалился на Предпроверку, и я бы сказал: «Итак, что там по поводу денег?». Понимаете? Либо «Что там по поводу денег?», либо «Что там по поводу этой темы?»,—потому что, очевидно, мы работали именно по этому поводу. И потом бы я пошел вперед и очистил это по областям и по типам висхолдов, и так далее, и я бы сделал это как надо. Однако я пытался очистить это с помощью вопросов «кто» и «когда», если вы заметите—только «кто» и «когда»—и, дорогие мои, ничего не выскочило, так ведь? Все встало. Ничего не выскочило. Если это не удалось мне, то я могу ожидать подобного результата и у вас. Окей?

Очевидно, что нет никакой замены полному набору действии, при полном параде, на чистом плацу, при развернутых знаменах, Предпроверке по 0, продвижению по 0, потом переходу к 1, продвижению от 1 до 11, понимаете? Что бы это ни было. Нет никакой замены этому. Я с тех пор провел еще пару сессий—что, да, особенно что касается последней, так я просто на голове стоял. Я мог бы проводить ее, занимаясь одновременно вязанием—как делают в школе учителя. Которые учат детей, не отрываясь от вязания.

Со стороны одитора не требуется никакого напряжения. Ранее одитор должен был страшно напрягаться; соображать, что происходит, куда все идет и так далее. А теперь, я провел сессию Предпроверки в течение трех с половиной часов;

страшное количество висхолдов отвалилось. И это было просто убийственно просто. Вообще без проблем. Воскресный вечерок. Я проснулся, ага, «Пойдем потанцуем», понимаете? Для одитора это не представляло ничего особенного.

Окей? Хорошо. Это Специальный Инструктивный Курс Сент-Хилла. Какое число?

Аудитория: Двадцатое

Спасибо.

А месяц?

Аудитория: Февраль.

О, спасибо.

А год?

Аудитория: AD 12.

AD 12. Отлично. Отлично. Я от вас отстану. Большое спасибо. Сент-Хилл, Специальный Инструктивный Курс.

Итак, я хочу поговорить с вами о висхолдах. И это все о висхолдах, так что это довольно-таки быстрая лекция. Но я теперь обнаружил общий знаменатель висхолдов. У вас не было возможности увидеть это в сегодняшней демонстрации, но это дела не меняет.

Что такое висхолд? Висхолд—это то, что, по убеждению человека, при его раскрытии поставит в опасное положение его самосохранение. Другими словами, висхолд—это то, . что угрожает самосохранению преклира. Это очень важное определение. Мне потребовалось долгое время для того, чтобы его сформулировать. Это дает нам новую строку для 3D Крест Накрест, хотя и не имеет отношения к нему.

И если проработать это от и до, то вы увидите, что это абсолютный убийца, потому что именно это является причиной закупорки по всему траку. Вот куда пропадает вся ваша память по полному траку. Вот кнопка, на которой она сидит.

Так что это открытие очень важно. Следовательно, мы можем считать, что тот человек, который обладает весьма скудными воспоминаниями по полному траку, рассматривает самого себя как попавшего в очень опасное положение.

Другими словами, здесь у нас есть постепенность. Чем меньше воспоминаний по полному траку, тем в большей степени человек страшится опасности, и тем менее вероятно, что вам удастся снять у него висхолд. Чем более фантастичны воспоминания полного трака, тем в большей степени он старается удрать от той же самой вещи, так или иначе.

Это весьма важно для вас, потому, что это дает и вам и мне—ха-ха-ха-ха-ха-ха—точную причину – именно это заставляет вас снимать то, что я вам сейчас назову , и при этом именовать это висхолдами. Это подлинные висхолды студентов.

«Я вышел наружу, посмотрел на небо, и у меня появилось странное чувство». Одитор принял это за висхолд и обработал это.

«У меня была картинка спальни моей матери, и я не знаю, почему». И это—висхолд.

«Я сердито разговаривал с Инструктором».

«Джордж и Билл сказали мне, что они слышали об Агнес, будто она…». И это висхолд. Почему это висхолд?

Отлично. Давайте начнем с азов. Конечно, гораздо безопаснее выдавать висхолды других людей. Это все—безопасные висхолды. Они так безопасны! И именно это имеют склонность снимать друг у друга студенты—безопасные висхолды. Я сожалею о том, что мне приходится делать так больно. Но они все снимают безопасные висхолды. Если они их открывают, то—с этим нет никаких проблем, потому что это можно проделывать совершенно безопасно.

Но почему мы впадает в молчаливое согласие с подобными действиями? Это очень интересно: причина этого—оверты в отношении висхолдов других людей. Мы берем чей-то висхолд, и мы на него ля-ля, и мы его корим этим и подкалываем, и делаем его виноватым, и даже немного наказываем его за то, что он избавился от этого висхолда. Мы треплем языками на эту тему. И после этого мы начинаем немного опасаться избавиться от собственного висхолда, потому что у нас есть оверты в отношении висхолдов других людей, и вследствие этого нам кажется небезопасным выдавать висхолд. Вы понимаете—понимаете, в как возникает подобное умозаключение? У нас есть оверт по отношению к выдаванию висхолдов другими людьми, и поэтому мы не выдаем висхолдов, ясно? Потому что выдавать висхолд небезопасно.

Конечно, чем более небезопасным вы делаете избавление от висхолдов, тем более ненормальным делается все общество, пока вы не получите цивилизацию вроде этой.

Единственное, от чего получает прибыли коммунист в Австралии и Южной Африке—законы против извращений. Государство всеми возможными средствами регулирует то, каким образом вы должны выполнять половой акт. Я думаю, это крайне интересно. Как-то нечасто мне приходилось видеть у себя в спальне полицейских. Боюсь, если б я там их встретил, они бы и помолиться не успели.

Конечно, у меня были—были такие, которые, по идее, должны были контролироваться полицейскими, пытающимися подползти к окнам моей спальни и тому подобное, понимаете, но в этом, конечно, они не были бы заинтересованы.

Так что же на самом деле они делают? Они просто пытаются изобрести какие-то новые висхолды, не так ли? Я думаю, это восхитительно, потому что коммунисты с легкостью контролируют глав государства, шантажируя их по этому поводу.

Другими словами, если само государство принимается за наказание висхолдов, понимаете, то оно просто готовит почву для сумасшествия. Потому что теперь появляется возможность шантажировать кого угодно и совершить государственный переворот, потому что государство накажет и переворот, и висхолд. Вам ясно это, или хотя бы часть этого?

Аудитория: Да,

Отлично. Это по третьей динамике. Государство делает любые исповеди небезопасным мероприятием. Поэтому все начитают висхолдировать от государства. Что происходит, если человек начинает висхолдировать от государства, или государство начинает упускать его висхолды? Конечно, вы начинаете ненавидеть государство, и это приводит к краху национальной идеи.

Конечно, это может быть удачное дельце. Но тем не менее, принимая большое количество великих законов, государство сеет семена собственной погибели, попадая в то же самое состояние, что и человек, не могущий избавиться от висхолдов.

Давайте применим это к сессии одитинга. Вот одитор—он расстраивает или пытается сделать преклира виноватым каждый раз, когда тот выдает висхолд. Отлично. Соответственно, тем самым одитор приучает преклира не выдавать небезопасных висхолдов. То есть одитор приучает преклира выдавать только безопасные висхолды. И мы читает в отчете одитора: «Я вышел ночью на улицу, посмотрел на небо, и у меня появилось странное чувство». И это—висхолд! Отличный денек, с самого утра! Это ведь безопасный висхолд, не так ли?

Ну, конечно, это и есть самое смешное в том, что мы видим. Это не висхолд. Это вообще ничего похожего.

Так вы реально можете попасть в состояние игры со своим преклиром, наказывая его за висхолды. Вы на самом деле можете создать самое настоящее состояние игры, в котором преклир будет пытаться выдавать только безопасные висхолды. Вот и все.

Так вот, если преклир не выдает мне висхолдов, я боюсь, что мне придется все-таки убедить его это делать. Висхолд—это что-то, при обнаружении могущее поставить в критическое положение его выживание.

Само собой, его отстраненность происходит  именно  от  висхолдов.  Эта  гиперотстраненность преклира, его настрой типа «один на один со всем миром», его зацикленность только на самом себе—отстраненность от групп и отход от того и этого, там и тут, и так далее, все эти явления происходят исключительно, только и полностью от, естественно, висхолдов, которые, при обнаружении, как верится человеку, нанесут вред его выживанию.

Самое смешное в это то, что это неправда. Человек строит аберрированное представление о том, что таит в себе опасность его выживанию, если он это выдаст, понимаете? И это аберрированное представление о том, что он смеет выдать, а что нет, и приводит его в это состояние аберрации. Я думаю, что, вероятно, там есть одна, две или три идеи—это в среднем—о том, что если раскрыть что-то не в той области, что надо, то тогда с необходимостью кто-то предпримет по этому поводу какое-то действие. То есть типа того, что если это обнаружат государственные органы Новой Южной Гвинеи, то, хух, это будет печальное зрелище.

Всегда есть идеи, которые на самом деле соответствуют фактам. Есть и такие, понимаете? Реальные вещи. И вы увидите, что эти реальные глубоко похоронены и очень сильно закупорены. И на фундаменте из них строятся другие аберрированные идеи, и тогда мы лицезреем такую вот конструкцию.

Например, наказание со стороны родителей, конечно—это то, что априори таковым является—это известно еще с прошлой жизни; 3D Крест Накрест очищает эти области—но когда мы начинаем эту жизнь, у нас уже есть представление о том, что если мы раскроем определенные вещи нашим родителям или если будем совершать определенные поступки, или будем—не скроем от отца грязные словечки и тому подобное, или еще что-то типа того, то мы внезапно окажемся без пищи, одежды и крыши над головой. Иначе говоря, у нас имеется это преувеличенное представление. Оно основывается на структуре наших прошлых жизней. Но это весьма неподобающий фундамент.

Итак, мы стартуем от этого, куда-то попадаем, и затем все-таки совершаем то, что при обнаружении принесет много проблем, или приносило много проблем в прошлом. И потом перед этим всем начинает накапливаться куча других штучек, и так далее. И мы доходим до состояния довольно аберрированного, весьма обособленного, в котором мы не можем общаться даже с частями собственного тела.

И в результате всего этого, естественно, возникает ощущение высокой антисоциальности.

И кто-то подбирается близко к этим висхолдам, и мы подспудно верим в то, что если этот висхолд выдать, то, естественно, мы увидим, как к нам бежит полиция, господи, кругом воют сирены, понимаете, и ОМОН выламывает входную дверь с помощью тарана, да? Они приходят с наручниками, готовые надеть их на вас, и утащить. И они тащат вас не в какую-нибудь современную тюрьму, где можно просто подраматизировать висхолды; нет, это какой-то средневековый каземат, где вам надо стоять по горло в воде сорок лет подряд, понимаете? У вас возникает аберрированное представление о том, как выглядит наказание тюрьмой. И это все внезапно начинает разгораться, понимаете? И одитор подбирается близко к одной из таких вещей, и вот эта идея, ооооооооох! Ооооо-ооооооооо-оооооо-ооо, понимаете? В любой момент может последовать вся эта серия обстоятельств, и естественно, одитор нам кажется опасным человеком.

Но ведь нет, послушайте, одитор опасен только в том случае, если он не вытаскивает висхолд. И вот возникает устойчивое словосочетание, которое мы слышим здесь все чаще. Есть определенные одиторы, которых мы обозначаем как опасных одиторов.

Почему они опасны? Потому что они только дергают, но никогда не вытаскивают. И мы называем таких одиторов опасными. Почему? Потому что их преклиры будут впадать в бешенство по отношению к ним, они сами будут ошибаться и терпеть поражения там и тут, они постоянно будут участниками тех или иных разрывов АРО, и вокруг них будут ходить люди и рассказывать истории о том, как плохи Центральные Организации, как плохи там одиторы и как там вообще все плохо. Такие одиторы—опасны.

Но с точки зрения преклира человек становится опасен в тот момент, когда у него появляется возможность обнаружить то, что там, понимаете? И одитор на мгновение становится опасен. Одитор может обнаружить. Но тем не менее, преклир впадает в разрывы АРО только в тех случаях, когда одитору не удается обнаружить. Одитор должен идти до конца. А одитор, который не идет до конца, который снимает только безопасные висхолды,—это опасный одитор. И это современный способ суждения о том, может этот человек одитировать или нет: опасный это одитор или безопасный.

Как ни странно, это полная противоположность. Одитор, который снимает безопасные висхолды, опасен. Одитор, который снимает опасные висхолды, безопасен. Понимаете?

Вам необходимо справиться со всеми чувствами, которые у вас могут быть по этому поводу, посмотреть на это прямо и непосредственно, и дойти до самого конца, потому что ваша—в действительности—вся ваша деятельность как одитора тотально, на сто процентов, основывается на этом одном маленьком факте. Все сводится именно к этому: одитор, который не может вытянуть из преклира опасные висхолды, является опасным одитором.

И вы увидите преклира, склонного к разрывам АРО, склонного ссориться с одитором. Есть всего два или три способа испортить дело, но как именно вы можете не суметь это сделать?

Первый—вы можете не суметь использовать Э-метр. Вы можете не суметь заставить Э-метр сыграть вам любую мелодию, когда-либо написанную Бахом, Бетховеном и Брамсом, понимаете? Вы просто можете не суметь заставить Э-метр говорить. Иначе говоря, вы смотрите на -это, и стрелка звенит об ограничитель с правой стороны, и все такое, вот оно, все рушится и валится, и все такое, а вы говорите: «Так, нулевая стрелка. Ха-ха. Это нулевая стрелка. Ха-ха».

Угу. Просто ужас. Ну, на самом деле, это необязательно очищать за одну сессию, но вы должны точно знать, что проведете еще одну сессию. Вы заметили, что у меня в этой сегодняшней демонстрации гремело два-три рудимента, и был даже упущенный висхолд. Но преклир не плюнул на меня, потому что он знает, что я знаю о том, что упустил. Понимаете, и этот преклир знает, что я знаю, что мы продолжим работать. Преклир в этом уверен.

Отлично. Но вы делаете полный интенсив, и никогда не вытягиваете это, никогда на спрашиваете про упущенные висхолды, никогда не пытаетесь залезть поглубже во что-то,—и тогда преклир взрывается вам в лицо.

Каждый разрыв АРО, который вы когда-либо снимали у преклира, возникал благодаря упущенным висхолдам. И хотя упущенные висхолды—это совершенно новая идея, это работало постоянно. И каждый раз, когда вам не удавалось снять висхолд— каждый раз, когда вы упускали висхолд у преклира, просто дергали его и все—вы получали разрыв АРО. Это является причиной каждого разрыва АРО, которые у вас когда-либо были с преклирами. Это является причиной каждого случая, когда преклир не хотел снова получать у вас одитинга. Это является причиной всех ваших трудностей с преклирами; именно это, целиком и полностью.

Итак, вы можете получить такой эффект, неправильно работая с Э-метром. Вы можете добиться его с помощью какого-то нереального и мерзкого отношения к одитингу. Каждый раз, когда преклир что-то говорит, вы отвечаете:

«Нееее». Что-то вроде того. Вы можете добиться этого, просто перевернув всю технологию вверх ногами, и применив ее не тем местом. Вы можете добиться его просто плохим одитингом. Но в конечном счете, плохой одитинг существует только тогда, когда человек решил, что он никогда не будет делать преклиру больно, снимая какие-либо мерзкие висхолды. Он хочет быть любезен с преклирами, и они будут выдавать только безопасные висхолды. Ууух-ххр!

С некоторыми одиторами вам придется чуть ли не пускать в ход съямбоки^[1] и дубины. Я не шучу. Мой метод в данном отношении состоит просто в наезде на одитора, и не один одитор за это попадал мне под горячую руку. Знаете?

Что—единственное, о чем вам действительно стоит волноваться, о чем вам на самом деле стоит волноваться—это когда я отступлюсь от вас. и это мне тоже приходилось делать; пpoсто прекращать, понимаете? И тогда вы получаете очень милые отчеты одитора. Просто инициалы и все. Я просто больше не хочу забивать себе этим голову. Почему? Потому что я знаю, что вы этого не сделаете. Но число таких людей невелико, совсем другое дело те, которые упускают висхолды…

Цели и достижения преклира: «Нет, я не достиг никаких целей, и у меня не было никаких достижений»,—и все такое. Да это с таким же успехом можно было бы написать на небе огненными буквами! «Одитор упустил у этого преклира висхолды. Одитор не прочистил что-то с этим преклиром. Одитор снимает показания с Э-метра вверх ногами». Происходит что-то дикое. И это все. Именно так, потому что я должен откровенно сказать вам об этом. Но теперь я поймал вас в коробку с Предпроверкой. Залепил ее и нарисовал мишень.

Одитор, который не может получить результата на Предпроверке, не будет одитором. Уууххррр! Мы подходим все ближе и ближе. Мы подходим к пределу. Технология становится все лучше, лучше, лучше, лучше, и вот мы видим Предпроверку. Ну, Предпроверка дает лучшие результаты. Недавно было введено небольшое изменение в 3D Крест Накрест.

Как только я обнаружил, что это применимо к 3D Крест Накрест, я осознал, что нельзя позволять преклиру что-то изымать из списка. Потому что—это вам, не мне—потому что преклир говорит: «Это весьма опасно. Посмотрим, это весьма опасно. Посмотрим, это весьма опасно. И мне кажется, что вот этот пункт—вот этот, он страшно опасен. Мне кажется, что вот это надо убрать из списка, и это надо убрать из списка, и это надо убрать из списка, и это, и это»,—и мы просто перечеркиваем весь список. Это все слишком опасно. И потом вы упускаете пункт, который на самом деле приводит к упущенному висхолду, и человек начинает психовать из-за 3D Крест Накрест.

Так что мы не можем позволить преклиру, после того как он поместил это в список, после того, как мы его взломали, подогрели и заманили, заставив поместить это в список—мы не можем позволить преклиру убрать это, даже несмотря на то, что при этом потребуется больше работы над различением. Я обнаружил, что это так. Я видел, как преклиры убирают из списка живые пункты, если за ними не проследить. Вот так-то.

Так некоторые ваши списки вылетают в трубу, и пункты перечеркиваются потому, что ваш преклир имеет опасения по поводу безопасности их обнаружения, поскольку все эти пункты в той или иной степени вышли из поля зрения, так как представляли собой в тот или иной момент нечто очень небезопасное для обнаружения.

Я прямо сейчас смотрю на человека, который ходил с очень-очень горячим терминалом под мышкой, живя в семье, которая уверенно придерживалась точки зрения о том, что правильным образом жизни и способом приблизиться к Богу является прямая противоположность этого терминала.

И этому преклиру приходилось висхолдировать это с сумасшедшей силой. И, конечно, чем больше преклиру висхолдировать это, тем горячее он становился. Понимаете, вся его семья—посчитала бы это ересью. Это как в истории про сына священника, который не верил в Бога. (Никто не понял шутку. Ну, ребята, что-то вы сегодня медленно соображаете. Медленно, медленно. Проснитесь). Сын священника, у которого был терминал «атеист». Понимаете? Это было бы очень, очень неспокойно. У него были бы висхолды. Так было бы со священником.

Но как бы то ни было, когда вы напрочь забываете об этом, то обнаруживаете, что сотню триллионов лет назад, да, вот, давайте возьмем пример. Один такой был упомянут в сегодняшней сессии, что-то вроде того, ну, давайте просто от потолка назовем его «растратчик», окей? И этот парень родился в семье банкиров, основной принцип в которой— целостность. И он слышит от своей матери, и он слышит от своих братьев и сестер, и он слышит от своего отца и от коллег по бизнесу, и так далее, и у него появляется горячий терминал. Он был одним из ловчайших растратчиков в стране, несравненным жуликом, понимаете? Что-то типа того.

И вот он должен жить в такой атмосфере с таким терминалом. Горячим, понимаете? И он постоянно оттягивает этот терминал назад. (Я не говорю, что это этот терминал, но…). Улавливаете? Это висхолд! Дорогие мои, быть таким растратчиком совсем нелегко. Правильно? И он может задраматизировать в любой момент. И вот он бьется с этим, и бьется с этим, и бьется с этим, но все-таки однажды ночью он идет в банковское хранилище, забирает все начисто и отправляется за бугор. Понимаете, неправильное время, неправильное место, неправильный терминал, понимаете, для его окружения.

И когда все это приходит в рестимуляцию, то он попался.

Хорошо. Теперь, его одитирует какой-то одитор, понимаете, и доходит до этого терминала. «Кто или что заставило бы других создавать исток?». Понимаете?

Он записывает: «Растратчик».

И он движется по линии, и одитор тоже, и потом—у него возникает небольшой разрыв АРО

с одитором, что-то типа того. Одитор посмотрел на него косо, или просто не так дал ему подтверждение—и это на самом деле даже и не разрыв АРО; это просто такое что-то. И он наступает на эту штучку, понимаете? «Ты знаешь—я не»,— одитор уже упустил его висхолд, и он говорит:

«Я-я не знаю».

Мы проводим различение списка, и доходим до «растратчика», и мы—он думает, что нам лучше вычеркнуть этот пункт, и он говорит: «Ну, это—это на самом деле не может заставить создавать исток. Вычеркни—вычеркни это из списка».

У него возникают всякие задние мысли, и мы не должны позволить преклиру иметь эти задние мысли. Вот это небольшое изменение в 3D Крест Накрест. Понимаете, для чего это делается?

Отлично. Вот что с этим преклиром—а теперь давайте возьмем Предпроверку. Эти две вещи, как вы увидите, идут вместе. Иначе говоря, здесь у нас одна прямая линия. У нас имеется Предпроверка как основа для этой жизни, которая сохраняет преклира в сессии, и далее у нас имеется ее расширение, 3D Крест Накрест, и обе они посвящены одному и тому же, понимаете? Проведению его через все эти дурацкие понятия по поводу того, как опасно обнаруживать перед кем-либо тот факт, что у него загнутое левое ухо. Ничего особенного. Я имею в виду, что через некоторое время он смотрит на это и смеется. Однако в тот момент, когда вы одитируете его, он совсем не склонен веселиться.

Вы говорите: «Хорошо, итак. Окей. Итак, что по поводу той деятельности, которая проходила в Такоме?».

И он «Так, посмотрим. Не могу ли я придумать что-нибудь другое, или заставить одитора думать или говорить про что-нибудь другое…»— понимаете, все это реактивно, но тем не менее? «Давай-ка—давай-ка—давай-ка попробуем переместить все это в какую-нибудь другую плоскость». Потом он говорит: «Ну, на самом деле это имеет отношение к Мехико». Другими словами, он пытается подбрасывать обманки. Он может дойти до точки реактивного сожаления по поводу того, что он об этом упомянул. И вы можете увидеть, как он проходит через эту область сожаления о том, что он вообще упомянул это в самом начале.

Если одитинг плохой, то он это делает часто. Если одитинг хороший, то он это делает только время от времени. Но это присутствует всегда, независимо от того, насколько хорош одитинг.

«Я как-то не рад тому, что я это выдал. Что теперь со мною будет?». Конечно, все время, пока он сожалеет об том, что это выдал, вы просто вступаете в действительную зону. На самом деле перед вами лежат огромные неизвестные области во всем этом предмете. И преклир многого не знает об этом, и не особенно готов с этим работать. Вот в чем трудность. Иначе говоря, он все еще имеет огромные неизвестности.

Итак, при Предпроверке—при Предпроверке также было сделано небольшое открытие о преклире—в Предпроверке—когда преклир начинает выдавать туманные высказывания, вы знаете о том, что смотрите на такой пакет; когда он начинает объяснять. Следите за моментами, когда преклир начинает объяснять. И в этот момент добавляйте «Что под-3»^[2], или что там у вас выходит на этот раз. Необходимо обнаружить, в чем состоит этот небольшой горячий предмет, через который он проходит прямо в эту минуту. Он объясняет.

Это правило. Существует правило с отношении этого, в отношении задавания вопросом типа «ЧТО»^[3]. И на самом деле оно не особенно относится к вопросам типа «Что», но я просто покажу вам, что это такое.

Первое правило таково: Когда преклир выдает вам мотиватор, вы знаете о том, что попали на минное поле, и поэтому вы всегда задаете вопрос типа «Что», который скорее относится к оверту. Говорит: «Ну, моя мама бьет меня каждый день».

Мой вопрос «Что», скорее всего, в этот момент будет таков: «Что ты сделал своей матери?» Я бы даже не стал возиться с этим мотиватором, понимаете? Я бы вообще его пропустил мимо ушей.

Следующая ступенька вверх—это было бы—это было бы для меня наиболее уверенным шагом. Мотиватор, мотиватор, мотиватор—дорогие мои, это просто само берет вопрос «Что» и практически пишет его перед вами большими буквами, понимаете?

Следующий этап чуть выше—это критика со стороны человека. Этот человек кого-то критикует. Ну, что касается критики—вы можете идти вперед и вытягивать критику до бесконечности, и при этом ничего не добиться. Вам интересно знать, что он сделал, сделал, сделал, сделал, сделал, сделал, делал, делал, делал, делал, делал, делал, действие, действие, действие. За этой критикой должно скрываться какое-то действие. В противном случае ее бы не было, понимаете? Так что критика является верным показателем оверта.

Давайте возьмем более мягкую форму ее, то есть объяснение, каким образом это произошло. Преклир начинает объяснять—я не позволю преклиру долго расплываться в объяснениях, не дав ему новый 1 подвопрос или еще что-то по вопросу «Что». Я предложу ему ответить на новый вопрос»Что».

Преклир начинает объяснять и говорит:

«Ну, на самом деле, суть дела была в том, что я был на пароме. Но я вовсе не—на самом деле я и не собирался там сидеть, понимаешь, я просто шел от остановки такси, и вдруг мне на глаза попался этот паром».

В этот момент я скорее всего тормозну его, о чем бы он не говорил, и задам ему более конкретный и меткий вопрос «Что». «Что ты делал?», понимаете? Что-то вроде того.

И он говорит: «Ну, ох-ох-ох. О, вот что!». И это его приводит в чувство.

Так что у вас есть несколько показателей. Они составляют постепенную шкалу. Преклир выдает вам мотиватор; о да, это совершенно определенный показатель, и вы должны немедленно вытянуть оверт, немедленно, просто конвертировать это в оверт, не впадая ни в какие там…

Человек говорит: «Ну, мой—просто моя мама бьет меня ежедневно, просто лупит и лупит и лупит. Каждый день, представляешь, каждый день».

Тогда это просто железный указатель. «Что ты сделал своей матери?». То есть я хочу сказать, что это с таки же успехом могло бы быть напечатано на одиторском бланке, понимаете? Это просто настолько вот неизбежно.

Следующая—это критика, критика, критика. За всем этим лежит настоящий оверт.

На .самом деле мы не удостоим снятие висхолдов других людей даже и классификацией их. Одитор, который вздумает заниматься чем-то подобным—мне его просто жаль. Это очень безопасно, но это настолько безопасно, что это даже не висхолды. Это не его висхолды. Что же вы делаете—что же вы делаете, когда возитесь с висхолдами других людей? Это не действия этого преклира. Открывать висхолды других людей совершенно безопасно, не так ли? Или обычно безопасно—пока те об этом не прознают.

Но—далее идет область объяснений. И потом там есть действительный висхолд. Итак, само собой, действительный висхолд: этот человек говорит: «Ну, я—я обычно стоял на Баттери и швырял булыжниками мостовой по ветровым стеклам автомобилей»,—понимаете? И тогда ваш искусно подобранный вопрос типа «Что» просто возникает перед вашими глазами, потому что это не «Что насчет швыряния булыжниками мостовой по ветровым стеклам автомобилей на Баттери, 1 июля 1962 года? » или что-то типа того, понимаете? Это не вопрос. Вопрос таков: «Что по поводу нанесения ущерба автомобилям?», или что-то подобное. Вот ваш вопрос «Что». Он подогнан специально, потому что это есть висхолд.

Теперь давайте спустимся немного ниже по лестнице, и обнаружим, что преклир что-то объясняет, так что у нас есть возможность получить вопрос «Что» из массы самого его объяснения.

Он говорит: «Ну, на самом деле—я на самом деле никогда—никогда на самом деле не любил—не любил свою жену, я на самом деле никогда ее не любил… И это то и понятно. Конечно, ведь я это, домой—домой приходил поздновато, и все такое, но она на самом деле совсем не следила за собой и никогда ничего не делала для меня по хозяйству. И не самом деле она никогда не уделяла много внима—»

Вот тут—в действительности, он не выдал мотиватор, понимаете, и он не выдал оверт. Это просто попытка объяснить, каким образом все это перемешалось. И вы можете просто прервать это объяснение и задать ему полученное новое «Что».

Я приведу вам пример из сегодняшней сессии: у нас было два или три периода объяснения, когда я не делал Предпроверки. Ввиду того факта, что я не делал Предпроверки, я, конечно, не мог добраться до корня. Все было просто покалечено, понимаете, потому что я никак не мог всунуть «Что». Понимаете? Потому что при прочищении рудиментов я избегал «Что», и я определенно не делал Предпроверки, понимаете, я делал секчек. Не сработало.

Отлично. Итак, следующий показатель— это что преклир очень сильно критикует по поводу кого-то или чего-то. Например, он начинает сильно критиковать вас, одитора. Это весьма особый случай. Он начинает сильно критиковать вас, одитора, вы упустили висхолд, и вам лучше обнаружить, в чем он состоял. «Что я должен был бы узнать?», «Когда ты подумал, что я дурак?». Какой угодно вопрос, который мог бы вывести этот висхолд на свет божий—и на этой стадии вы могли бы его вытянуть. Критика. Вы должны обнаружить, что было сделано.

Кстати сказать, упущенный висхолд лежит в основе всего этого. Но в моменте критики вы можете отыскать действительную делательность. Он говорит: «Ну, я», бур-бур-бур-бур-бур-бур, «и я на самом деле всегда придерживался мнения, всегда придерживался мнения о том, что он носит галстуки неправильного цвета. Вот почему мне он так не нравился», или еще что-то вроде того. Ну, он что-то сделал этому человеку, или человеку вроде того. И ваш вопрос «Что» строится на основе этого.

И вот ваш фундаментальный фундамент— это мотиватор. Дорогие мои, это просто красный флаг! Надо только выяснить, что он сделал по отношению к источнику этого мотиватора или по отношению к бытийности этого мотиватора. Просто непосредственно выясните, что он сделал. Иначе говоря, вы снимаете оверты и так далее.

Теперь, если вы посмотрите на это как на шкалу, вы обнаружите, что висхолд измерим по степени опасности—и это единственная причина, по которой я даю вам эту шкалу; я не говорю о том, как вы задаете вопросы «Что»—я говорю о степени опасности, которая присутствует, по ощущению преклира, при выдаче данного висхолда.

Отлично. Если преклир не думает, что это очень опасно, то он выдает вам это прямо и непосредственно. Если преклир полагает, что это немного опасно, что он вдается в объяснения по краям от того места, где он может лежать. Если преклир же думает, что это чертовски опасно, ситуация становится мрачноватой, примерно на уровне попадания в тюрьму или вроде того, то он станет критиковать. Понимаете, возникает критика.

И если это настолько опасно, что преклир верит в то, что—вы понимаете, я говорю «преклир верит»; я не говорю, что это так на самом деле—когда преклир доходит до такого момента, когда к его дому с сиреной подходит патрульная машина, полицейские берут таран, вышибают им входную дверь, вламываются в дом, таща наручники и колодки, понимаете, хватают орущего преклира и запихивают его за зарешеченное окошко сзади машины… Что-то вроде того. И он видит, как это должно произойти, если этот висхолд будет упущен; он дает вам мотиватор. Он всегда дает вам мотиватор. Четкий, ясный, абсолютный мотиватор—на сто процентов.

Итак, каким образом—как вы это можете использовать? Это дает вам шкалу постепенности и показатель для любого кейса. Состояние кейса плохо не пропорционально тому, насколько он ненормален. Состояние кейса плохо не пропорционально тому, насколько он аберрирован. Состояние кейса плохо не пропорционально тому, насколько он что-то еще, кроме степени опасности, которую он приписывает возможности саморазоблачения.

Таким образом можно рассортировать все кейсы, сверху донизу. Точно так же, как мы разобрали вопросы типа «Что», степени висхолда и безопасность в отношении их—это постепенная шкала, и на этой шкале вы можете найти любой кейс. Даже тот человек, который скорее согласится помереть, чем что-то открыть о самом себе, тоже находится на этой шкале.

Начинается она от того кейса, который вы можете проодитировать до Клира за двадцать пять часов. Понимаете, раз! Не успели вы носом шмыгнуть, а он уже Клир. У этого человека нет никаких идей по поводу того, как опасно рассказывать людям о чем-либо. Это—показатель данного кейса.

Отлично. Теперь вот у нас тот, кому для Клира потребовалось что-то порядка 150 часов на Шаблоне 3. У такого парня немного такого, что он рассматривает так—и хорошо. Довольно просто.

Далее мы имеем кейс, который проработал 200 часов, и при этом не нашел—или нашел только цель и терминал. Ну, ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха, тут уже есть где покопаться. В таком кейсе можно накопать много таких штук, которые, как думает этот индивидуум, как он верит, при раскрытии хотя бы частичном, хмммм, будет, как бы это сказать, проблемным делом. Вероятно, ему придется потерять семью, то и это, и так далее, понимаете?

Теперь посмотрим на того, кто проехал 500 часов, не нашел ни цели, ни терминала, не получил никаких улучшений, и так далее. Мы отлично знаем о том, что такой парень страшится опасности полицейского рейда со взломом его входной двери—это мы можем точно сказать о таком человеке, понимаете?

И теперь перед нами кейс, который скорее отправится в психушку, чем что-то раскроет. Дорогие мои, это крайность. Потому что сумасшествие—это последний протест против наказания. Понимаете, «А я не чувствую твоего наказания. Я о нем вообще ничего не знаю. Я просто ненормальный человек. Ты свел меня с ума. Ээээээээ-аа!»,—понимаете, вот тотальный мотиватор в плане наказания.

Итак, что мы имеем. Теперь вы получаете все—все сразу. Это просто длительность времени одитинга. Время одитинга напрямую зависит от того, насколько большой опасностью человек считает раскрытие чего-либо. Опасность раскрытия есть непосредственный показатель времени одитинга. Вот он. Хотите узнать, сколько времени потребуется на клирование данного человека? Это соответствует степени того, насколько опасным этот человек считает раскрытие определенных вещей.

Но каким образом вы можете уменьшить это время одитинга? Я уже дал вам решение. Не снимайте безопасных висхолдов. Просто идите вперед и атакуйте опасные. Не надо здесь валять дурака. Применяйте Предпроверку. Вы это поняли, здорово. Это сметает эту «опасную для жизни» угрозу прочь с дороги.

Я даже дал вам новый тип команды и небольшое изменение в 3D Крест Накрест, которое не позволяет человеку избежать этого после того, как вы поместили пункт в список. И тип этой команды таков—этой команды в 3D Крест Накрест, конечно—»Какую тождественность было бы небезопасно для тебя раскрыть?» или какая-то подобная формулировка. Понимаете? И тогда это всплывет в поле зрения. И «Какую тождественность было бы безопасно для тебя раскрыть?», конечно, это было бы просто облегчением, просто нонсенсом, от которого не было бы никаких результатов. Однако это разбалансировало бы это вещь и вывело наружу противоположность; другими словами, это просто такой хитрый прием.

Иначе говоря, вы можете вытягивать эти штуки, и вы можете—вам теперь ясно, что делает преклир, так что эта процедура относительно проста. Преклир делает именно это. Сидя перед вами, он стремится раскрыть себя. Он хочет раскрыть это и избавиться от него, но он не знает, каким образом это можно сделать. И он всегда надеется на то, что кто-то придет и просто сделает ему укол в gluteus maximus [большая ягодичная мышца (лат)—п.п.] каким-то волшебным препаратом, который позволит ему ничего не раскрывать и просто сразу стать полным Клиром.

Всякий раз, когда кто-либо когда-либо предлагал мне что-то подобное, хо, у меня срабатывал инстинкт на это. Но теперь я точно знаю .почему! Мне стоило бы перебрать картотеку и выяснить, кто мне делал такие предложения, потому что это показатель самого плохого состояния кейса. Это человек, который хочет получить клирование без необходимости что-либо раскрывать.

Наверное, те, кто сходит с ума во время процессинга, просто-напросто слишком хорошо обработаны одитором, который попадает слишком близко к цели, прямо около центра.

Итак, теперь Предпроверка сделает это для вас. в ней нет ничего тяжкого. Это очень простая и легкая деятельность, потому что человек идет прямо к цели. Однако базовый вопрос Предпроверки, с которым вы получили бы все сразу, конечно, был бы как раз одним из этих «небезопасных для раскрытия» вопросов.

Ваш Нулевой: «Ты когда-либо делал то, что было бы теперь небезопасно раскрыть?». Понимаете, это был бы ваш нулевой. «Есть ли какой-то поступок, рассказ о котором был бы для вас небезопасен?». «Если ты расскажешь о себе определенные вещи, то это может быть для тебя небезопасно?». Какой-то такой нулевой вопрос, понимаете? Независимо от того, как это произносится преклиру. Потом на основании того, что говорит преклир, вы строите ваш «Что». Потом вы роете в этом направлении; вы разбираете весь банк. Интересно.

«Безопасно раскрыть». Вот ваш показатель на этом пути.

Должно быть, вы сообразили, что совершенно безопасно быть на виду с мэст-телом, телом из плоти, понимаете; а потом у вас появляется идея о том, что его небезопасно потерять. Это, наверное, показатель старости. Вероятно, это единственный признак старости. Смиритесь, девушки.

Вы просто смотрите на это как на идею о видимости—кажимость, внешность, исчезновение, присутствие, отсутствие, ну, все это переходит в область фактов. Выдача факта—опасно. Висхолдирование факта—это, видимо, не опасно. Весь результат этого—человек разваливается на куски. Вот в чем трюк Строителя тела^[4]. Это основной трюк этой вселенной. Основной трюк этой вселенной таков: если вы что-то висхолдируете, то оно больше не нанесет вам никакого вреда. Конечно, это просто вонючая ложь.

Таким образом все начинают висхолдировать. Изобретаются своды законов и подобные штуки, и это все предполагает, что все начнут висхолдировать себя, и потом эта штука—тэтан, начинает накапливать массу и занимать меньшее пространство. Он занимает все меньшее и меньшее пространство, он может проникать во все меньшее и меньшее количество вещей, и приходит сюда. Попался. Да. Но кто же это сделал?

Конечно, это игра, в которой никто не побеждает. Саентология—это единственная игра, в которой побеждают все.

Итак, вот ваш показатель висхолдов. Вот в чем тут дело. Вот почему ваш преклир не хочет . говорить с вами. Вот почему ваш преклир раскрывает только это. Вот почему вам иногда приходится делать идиотские записи типа «у преклира был висхолд о том, что у него загнутый палец на ноге», и после проведения пяти или шести часов одитинга-предпроверки по этому за-

гнутому пальцу наблюдать, что у преклира нет никаких достижений.

Понимаете? Понимаете, как это работает? Это поднимает ваше понимание чего-то?

Аудитория: Угу.

Итак, вы можете применять это как принцип, но если я вам его дам, то вы заработаете его до смерти, вместо использования его в качестве Нулевого, вам стоит проскочить это и не урабатывать его до смерти.

«Кому было бы опасно это раскрывать?» может быть версией вопроса типа «Кто». Однако вы попадаете на горячую линию, и он рассказывает вам о том, как он ограбил все рестораны в Нью-Йорке— ограбил практически все рестораны в Нью-Йорке, и так далее, и его просто несет и несет; но вам никак не удается это прочистить. Вопрос «Кто», который очистит это, мог бы быть таким: «Кому было бы опасно это рассказать об этом?», или «Кто этого не узнал?».

Естественно, он ответит: «Ну, работники ресторанов». И он говорил все это время «работники ресторанов», но внезапно он смотрит на вас и говорит: «Ну, хорошо. Полиция».

«Хорошо. Когда им не удалось обнаружить это?». И мы получаем остаток цепи, и она пропадает. Понимаете?

Итак, такова постепенная шкала ценности висхолда для данного преклира. Я очень серьезно хочу обратить ваше внимание на то, что преклир только «верит» в то, что это небезопасно. И это самое интересное во всем этом: только «верит» в то, что это небезопасно.

И конечно, эти вещи—я думаю, я думаю о преступлении, которое вы совершили—я думаю, что у них просто закончились свидетели. Я не думаю—я не думаю, что правительство хоть цент потратит на поиск достаточного количества свидетелей, или хотя бы на исследование архивов, для того чтобы преследовать вас и так далее, особенно если это было настоящее преступление.

Однако суть всего дела состоит в том, однако, что эта одна маленькая штучка начинает облипать другими маленькими штучками, потом на это наваливается еще что-то, и через некоторое время вы видите, что человек уже боится носа из-за двери высунуть. Не может! Просто не может выйти наружу. И вот ваш комплекс «боязни открытого пространства». Если этот человек выйдет наружу, с ним может произойти что-то просто ужасное; его тут же опознают как убийцу, причем он на самом деле каким-то образом на дне души уверен, что он и был этим убийцей—довольно любопытно все это.

Вы найдете совсем немного вещей на траке, которые будут затронуты по этой теме, но в каждом кейсе найдется хоть несколько. Вы внезапно говорите: «О, господи, могу поспорить, что они меня до сих пор поджидают. Могу поспорить, они меня еще ищут где-то тут»,—и у преклира просто волосы на мгновение становятся дыбом, когда он попадает на что-то подобное. Но потом он вдруг говорит: «Ну, это просто чушь. Это было так давно. Это было так давно, есть ли они вообще».

Это в равной степени относится к 3D Крест Накрест и к Предпроверке, но наиболее заметно при использовании в Предпроверке. И именно для применения там это и предназначено. Я вовсе не буду наезжать на вас или разговаривать с вами недружелюбно, или еще что-то, но я просто запрещу кому-либо работать с вашими висхолдами, если хоть в одной сессии опять замечу трату времени на «Я вышел ночью на улицу, посмотрел на небо, и у меня появилось странное чувство». Я даже не стану размышлять над тем, что бы это значило, просто сделаю вывод о том, что у этого преклира где-то есть горячая зона, и он мне просто кидает большую, звонкую, толстую обманку. Мне не нравятся обманки, так что вряд ли у него это получится.

Есть определенные висхолды, которым вы просто позволяете пролететь мимо. Вы просто позволяете им пролететь мимо. Вы с ними ничего не делаете. И есть другие определенные висхолды, с которыми вы работаете не на живот, а на смерть, до тех пор пока в них не останется ничего нераскрытого; то, что преклир считает небезопасным раскрывать. И это решит всю эту проблему.

Спасибо.

[1] съямбок: кнут, традиционно изготавливаемый из обработанной шкуры носорога или гиппопотама, применяемый в Южной Африке погонщиками скота.

[2] ЧТО ПОД-3: «Что один» относится к первому вопросу» «Что», задаваемому по конкретной теме при Предпроверке. «Под-три» относится к третьему отличающемуся, по подобному висхолду, выданному на эту тему преклиром. Например, общий предмет был такой: «Делал ты когда-либо что-либо организации?». Вопрос «Что»-«один» может быть таков (на основании ответа преклира) «Что насчет зависти к начальнику?» «Что-один под-один» вопрос (также основанный на утверждениях преклира) может быть «Что насчет кражи денег из организации?», и так далее. Каждый «под»-висхолд— это новый тип висхолда, но «подобный» по цепи, то есть относящийся к организации.

[3] ВОПРОС ЧТО, формулировка вопроса «Что» выполняется следующим образом: преклир выдает оверт в ответ на нулевой вопрос, который не очищает стрелку от мгновенного показания на нулевом вопросе. Одитор использует этот оверт при формулировании своего вопроса Что. Скажем, вопрос Ноль был «Ты когда-либо крал что-нибудь?». Преклир говорит: «Я украл автомобиль». Проверяя ноль на Э-метре, одитор говорит: «Я проверю это на Э-метре: Ты когда-либо крал что-нибудь?» (Он ничего не говорит об автомобилях, не дай Бог!) Если он все еще получает показание, то говорит: «Я сформулирую более широкий вопрос», и произносит, глядя на Э-метр: «Что насчет кражи машин? Что насчет кражи средств передвижения? Что насчет кражи собственности других людей?», одитор получает то же самое нулевое показание на «Что насчет кражи собственности других людей?». Так он и записывает в своем отчете. Теперь, получив нужный вопрос, одитор распрямляется, смотрит на преклира и произносит, с намерением получить ответ (но не обвиняющим тоном): Что насчет кражи собственности других людей?» (БОХС 24 июня 62 ПРЕДПРОВЕРКА)

[4] Один из инцидентов на полном траке, связанный с созданием тела. Более подробно см. Body Builder в книге ЛРХ «История Человека».