Полное Описание

К середине 50-х годов двадцатого столетия ядерные испытания, проводившиеся в США, привели к тому, что в небе над Северной Америкой образовалось опасное количество радиоактивной пыли. Но нигде не выпадало так много радиоактивных осадков, как в районе ядерных полигонов, находящихся в пустыне штата Невада, где буквально сотни взрывов освещали вспышками небо над несколькими штатами.

В действительности, как отмечал Л. Рон Хаббард, в Финиксе (штат Аризона), то есть всего лишь в нескольких сотнях километров к югу от ядерных полигонов, счётчик Гейгера, измеряющий радиоактивность, показывал, что всё вокруг было «горячим». Растения, животные, даже пианино в его гостиной — всё заставляло счётчик звенеть.

Россия тоже проводила испытания ядерного оружия, и теперь это превратилось в гонку между двумя державами: кто сделает больше бомб и чьи бомбы будут мощнее. Это означало, что радиация распространялась повсюду. И хотя цифры росли (в газетах регулярно печатались данные об уровне радиации в атмосфере), практически никто не говорил о грозящей опасности.

Значительная часть населения просто не обращала внимания на всё это, как не обращали на это внимание и те, кто приезжал на испытания в солнцезащитных очках, чтобы поглазеть на вспышку от взрыва в нескольких километрах. Для тех же, кто не был столь беспечен, всё это было окутано тайной, создаваемой параноидальными правительствами, скрывавшимися под покровом секретности.

ЛРХ уже затрагивал этот вопрос на предыдущем конгрессе (Лондонском конгрессе по проблемам человека), на котором он выступил с призывом положить конец секретности и ничем не сдерживаемым испытаниям ядерного оружия, о которых даже не информировали население. Более того, он лично предпринимал для этого активные действия: собирал всю тщательно скрываемую от общества информацию, которая была необходима для запланированного им выпуска «Руководства по основам гражданской обороны». Что же касается того, насколько срочно необходимо было действовать, то всё сказано в его обращении к слушателям на открытии того конгресса:

«Пятнадцать минут после ядерной атаки — если вы всё ещё живы, то как вы ответите на следующие вопросы:

1. Живы ли моя семья и друзья?

2. Действует ли ещё федеральное правительство?

3. Могу ли я что-нибудь купить на те деньги, которые лежат у меня в кармане? Имеют ли они теперь ценность?

4. Где мне взять воду, чтобы напиться вечером?

5. Будет ли у меня еда завтра и на следующей неделе?

6. Как я могу помочь другим?

7. Как мне отомстить людям, которые сбросили эти бомбы?

8. Может ли теперь существовать Америка?

9. Можно ли что-нибудь спасти во всём этом хаосе?

10. Как мне найти работу?

Если же вы погибли, знали ли вы, когда умирали, что сделали всё, что было в ваших силах, чтобы Америка и ваш народ могли выжить?»

Но даже осуществляя этот проект, Рон продолжал свои исследования. И когда они неожиданно привели к колоссальному открытию, показавшему необходимость безотлагательных действий в поистине мировом масштабе, прозвучал призыв ко всем саентологам собраться на «чрезвычайный конгресс». И вскоре специально заказанные самолёты взяли курс на Вашингтон, делая посадки в различных городах, чтобы принять на борт саентологов. Они собрались в воскресенье, 29 декабря 1956 года. И невозможно было найти более подходящего места, чем «Зал наций» в Вашингтоне на Пенсильвания-авеню, рядом с Белым домом.

Л. Рон Хаббард, выйдя на сцену, чтобы прочитать вводную лекцию, не стал терять время на объяснение того, чем была вызвана такая срочность. Указав на прямую взаимосвязь между прогрессом кейса и растущим уровнем радиации, он сказал следующее:

«Кто-то взрывает бомбу в России — это не имеет никакого отношения к тому, что вы одитируете преклира где-нибудь в Покипси, не так ли? Нет. Это не имеет к нам никакого отношения. Это просто. Эти факты, должно быть, совершенно не связаны между собой. Скорость клирования преклиров в Орландо, штат Флорида, не имеет никакого отношения к атомному распаду, не так ли?

Послушайте, когда эти два факта в конечном итоге оказались между собой связаны, я от ярости ещё больше порыжел».

Затем, в ходе трёх лекций и двух сессий группового одитинга, состоявшихся в этот первый день, он поведал собравшимся саентологам о своих открытиях, ставших ответом на эту прямую угрозу. Среди этих открытий был Дианезин — комплекс из нескольких витаминов, названный так в силу своей способности устранять последствия воздействия радиации на тело подобно тому, как это делает Дианетика. Особенно подробно ЛРХ рассказал об одном из витаминов, входящих в эту формулу, — о никотиновой кислоте (ниацине), — и о своём открытии, показавшем необыкновенную связь этого витамина с радиацией: он способен вызывать покраснения на теле точно в тех местах, которые в прошлом подвергались солнечным ожогам.

И сколь бы легендарным ни стало открытие ниацина сегодня, открытия, о которых Рон рассказал далее, охватывают всю вселенную и саму вечность. Ведь он рассказал о подлинной истории радиации, не просто раскрыв факты прошлого, восходящего к тем временам, когда повседневные предметы самостоятельно излучали свет, но и объяснив, как и почему радиация является неотъемлемым элементом практически каждого аберрирующего инцидента на полном траке духовного существа.

И всё это позволяет понять, почему исследования такого вопроса, как радиация, привели к столь важным и многочисленным открытиям, представленным в ходе этого конгресса, — от решений проблем психоза и всеобъемлющих процессов по Обладанию и Конфронту до самой что ни на есть фундаментальной программы, направленной на повсеместное распространение тех решений, что были найдены в Саентологии: проект по Третьей динамике.

Такова история первого «Конгресса по антирадиации», давшего миру решения проблем столь же старых, как само время, и столь же современных, как заголовки газет.